Феня

«Эти годы, что были когда-то, горечь детства забыть не даёт…»

ВОПРЕКИ ВСЕМУ

В то раннее сентябрьское утро 1947 года в семье Трефиловых, жившей в деревне Яр, никто уже не спал. Сам Дмитрий Иванович – хозяин большой семьи – улыбался, а ребятишки оживленно готовились к предстоящему трудовому дню. Семеро детей в семье, и каждый строго знал свои обязанности.

Кончилась война. Старший сын Владимир вернулся с фронта без одной ноги, но главное, живой. Утро было особенным. Самая младшая дочь собиралась в школу. Старшая сестра Мария перешила рубашку с отцовского плеча ей на платье, соорудила холщовую сумку, и девчушку отправили в 1-й класс. Во дворе Ярской школы детей приветливо встретила первая учительница Парасковья Николаевна. Привела в старинное здание, где были две классные комнаты, посадила за парты. «А ты, Феня, сядешь за первую парту!» – сказала она – и так, что девочке стало страшно и необычно.

Феня! Кто бы знал, как не любила она свое имя! Да и себя тоже. Вся она была маленькая, худая, слабенькая, словно гадкий утёнок. Единственная дочь из всей семьи родилась в роддоме, остальные – дома. В 1940 году мать Анна не хотела её забирать домой, так как все её дети были светловолосые, а эта – чёрная, как смоль. «Не моя она!» – сказала как отрезала. Акушерка всё же смогла убедить её, что в этот день родились два ребёнка: мальчик и девочка. Анна посмотрела на мальчика и подумала: «Ну, этот точно не мой». Через год началась война. Этот ребёнок уже был нежеланным. Любил ли кто Феню, ласкал ли, она не помнит. Позднее старшая сестра рассказывала, что у матери не было грудного молока, она работала целыми днями на колхозном поле, а ребёнок плакал, обессилев – засыпал. Как ни странно, но Феня выжила.

СНОВА ВЫЖИЛА

И вот она в школе. Девочке сразу бросилось в глаза, какие учителя строгие, ведь за их плечами уже была война и тяжёлый труд. Феня заметила преподавателя, с трудом шагающего по коридору, и подумала: «Ну, совсем как брат Владимир». А придя домой, спросила у брата: «Какой был этот немец, который тебя?» На что он ответил: «Эх, сестричка, разве можно было под бомбёжкой увидеть что-либо, когда небо и земля одного цвета». Больше Феня никогда не спрашивала его о войне.

Сестра Людмила старше Фени на 4 года. Она водила её в школу через железнодорожные пути. Под вагонами переходить было страшно и опасно: вдруг состав тронется. Но некоторые мальчики смело перебегали, согнувшись до колен, даже при движении поезда.

После уроков Феня шла в другое здание, где учились старшеклассники. Ждала сестру. Через приоткрытые двери прислушивалась к словам учителя. Только ничего ещё не понимала. Голод, только голод чувствовала и ждала конца урока. Потом они вместе с сестрой шли домой, снова переходя пути под вагонами.

Пожилые родители ещё работали в колхозе. В сундуке оставляли ломтик ржаного хлеба. Он был самый лакомый. Когда Людмила открывала ключиком сундук, казалось, что пахнет не только кусочком, а целой пекарней.

Однажды летом Феня заболела, да так сильно, что потеряла сознание. Отец запряг колхозную лошадь, на телегу бросил охапку соломы и повёз дочку далеко по ухабистой дороге. Феня иногда приходила в себя и думала: «Я ещё живая, почему везёт на кладбище без гроба?» Потом снова забытье. Привёз отец дочь за 10 километров в село Укан, где в госпитале во время войны лечили раненых. У Фени скарлатина. Очнувшись, увидела белые стены, белоснежные простыни, пахнущие хлоркой, медсестру у кровати во всём белом. Девочка быстро соскочила с кровати, но тут же упала, успев сказать: «Домой». Ей начали ставить уколы, а санитарка выхаживала. И снова Феня выжила. Пролежала в больнице целых 40 дней.

И вот отец снова везёт её на телеге домой, только теперь она всё видела и слышала. При выписке санитарка угостила ягодами черники, их Феня утаила в своём кармане. Она не знала, что из-за этих ягод и Милю (так дома звали Людмилу) увезут в этот же госпиталь через три дня.

РАНО ПОВЗРОСЛЕЛИ

Наступили 50-е годы. Все трудились день и ночь, чтобы поднять разрушенное войной хозяйство страны. Труд был такой несладкий, что хоть ноги протяни. У детей войны разные судьбы, но всех их объединяла общая трагедия – невосполнимая потеря мира. Детям пришлось рано повзрослеть. Повзрослела и Феня. С малых лет она работала с Милей на колхозных полях по десять и более часов.

Колхоз начал оживать благодаря сдаче льна государству. Сначала лен посеют, потом он цветёт голубым ковром. Загляденье! Но вот только любоваться не было времени. Дети пололи лен, затем приходила звеньевая и у каждого измеряла площадь прополотой территории, в тетради ставила палочку, что означало трудодень. А сколько и чего это стоило, никто не спрашивал. Ночью, когда утихал ветер, детям давали марлевые мешочки с дустом, чтобы опылять лен от мошек. Фенины ручки быстро уставали, в носу стоял запах, который затруднял дыхание, а под утро начинала болеть голова. Она не жаловалась, ведь так работали все. Дети вставали так же рано, как и взрослые. Бригадир раздавал наряд, кому куда идти: «Женя, идёшь на погрузку снопов льна – вместе с Феней». И так каждый день. Родной дом стоял на берегу реки, и это давало возможность после тяжёлой работы окунуться в теплую вечернюю воду и хоть на миг почувствовать блаженство.

31 августа – это единственный день, который выделялся детям на подготовку к школе. Но помнится, что однажды и в этот день под окном Трефиловых появился бригадир Артемий, он умолял выйти на работу Милю: «Понимаешь, некого, совсем некого поставить на подачу снопов у молотильни». Со слезами на глазах Миля пошла на работу.

ЖИЗНЬ ИЗМЕНИТСЯ

Настало время, когда старшие братья и сёстры завели свои семьи и разъехались. Феня понимала, что родители нуждаются в ее помощи. И как бы ей ни хотелось помечтать о чём-то своём, хорошем, она никак не могла погрузиться в свой мир целиком. Ведь теперь она, как винтик в большой заводной машине, работала в колхозе, училась в школе, помогала по хозяйству родителям. Накормить, напоить, пригнать во двор домашних животных, помыть полы, натаскать воды из колодца или из реки Чепцы. А к урокам готовилась в последнюю очередь при керосиновой лампе.

Думая о своём детстве, Феня вспоминала чёрно-белое кино о войне. Фильмы привозили зимой в кинобанках. Киномеханик сам продавал билеты за 5 копеек. Не у всех имелись деньги. У кого не было – стояли на морозе за окном клуба. Вошедший с билетиком в зал человек осторожно приподнимал угол чёрной занавески, чтобы те, кто не мог попасть на фильм, тоже посмотрели его, пускай даже таким способом.

Запомнился Фене и такой случай. Как-то она встретилась у колодца с учительницей истории Анисьей Семёновной (первая учительница из деревни Яр на это время). Она первая и обратила внимание на «гадкого утёнка». Как девочка выросла, похорошела, какая она живая и весёлая! Две чёрные косы до пояса с вплетёнными алыми лентами. «Фенечка, да ты ли это?! А шагом ходить можешь или только на «рысях»? Набрала полные вёдра воды и мчишься, коромысло за тобой не успевает». Так громко она шутила, что Феня расхохоталась от счастья на всю улицу. Надо же, учительница заметила в ней человека.

Девочка росла, мечтать о будущей счастливой жизни времени не было. А вот её отец… Он не только мечтал, но и претворял в жизнь свои идеи. Поразительно, каким умом, изобретательностью и трудолюбием обладал этот неграмотный человек низенького роста (в деревне его звали «чипы Митя»). Он катал валенки для всей деревни, занимался пчеловодством в колхозе, клал печи, участвовал в строительстве кирпичного завода в Ярской роще. Позднее из того кирпича был построен механизированный зерносклад. Не перечислить, как много умел делать отец. Однажды за обедом, взглянув строго Фене в глаза, сказал: «Не для того учу тебя, чтобы навоз вывозила с колхозного двора на лошадях. Жизнь изменится. Лошадей не будет, труд будет механизирован. Так что в школе учись хорошо и думай о своей жизни». Крепко запомнила младшая дочь отцовское напутствие, старалась ему следовать.