Воспоминания Леонида Кунаева о родной деревне Митино
ВОКРУГ ПОНИНО
Центром совхоза «Понинский» было село Понино. Вокруг него ютились малые и большие деревни: Митино, Кляпово, Чаново, Чульчопи, Бадзымшур, Артёнки, Чекали, Морозы, Коршевихино, Изошур, Кваляр, Полом, Ляпино, Ескино, Коршуново, Паслоково, Папогово, Баскобай, Гаврилёнки. Все они вошли в совхоз, а вначале это были маленькие колхозы.
Деревня Митино входила в состав колхоза «Работник». Потом его переименовали в колхоз им. Сталина, последнее название «Луч». В деревне было 11 домов, но жителей было много, в каждом доме по 7-8 человек. Работали в колхозе дружно, весело. Каждую весну прудили плотину на реке. Возили навоз и землю на плотину, с каждого двора по 2-3 воза. Никто не спорил, потому что свет был нужен всем. На берегу была пилорама, тоже работавшая от электростанции.
КОНИ, ЛИСЫ, ОВЦЫ…
Лошади были крупные, несколько лошадей было привезено с фронта, раненых. Лошадей должны были вылечить и отправить обратно на фронт, но война закончилась, и лошади остались в деревне. Запомнился жеребец по кличке Салют, тяжеловоз. Для него держали отдельную телегу с железными колесами. Грузили тонн пять, и он вез. Держали чернобурых лис, налог платили шкурами этих лис. Однажды они сделали подкоп и убежали. Мужики ездили за ними верхом на лошадях, сколько-то поймали, остальные разбежались. Пришлось звероферму закрыть.
В колхозе держали овец – 300 голов. Целое лето с 1 по 3 класс с мая по сентябрь я пастушил. Один раз волк унес овцу прямо на наших с матерью глазах. Волков было много, видимо, все они убежали от войны в наши края.
В 1961 году был организован совхоз. Всех лошадей перевели в Понино и потихоньку уничтожили. Жеребца нашего конюх привел обратно. Мы все встретили его на улице. Василий, конюх, стоял около нашего дома и плакал. Жеребец положил ему голову на плечо, из глаз его катились слезы… Но все равно жеребца увели, а через неделю вынуждены были зарезать: под ним от тяжести провалился пол во дворе, сломалась нога.
КУКУРУЗА – ЭТО САЛО
Митинские мужики и бабы начали ходить на работу в Понино. Моя мать ходила на ферму разнорабочей. В Митино она кормила овец. Я помню, в теплушке пекли хлеб для ягнят из ржаной муки с рубленой соломой. Этот хлеб и мы ели. Он казался очень вкусным. С нетерпением ждали весну. Весной рты были у всех черными от лопухов. Ели лопухи, горькую редьку, болиголов. Ели все, что можно было есть.
В совхозе после объединения появились тысячи гектаров пахотной земли, которую надо было обрабатывать. Начали приезжать молодые специалисты, появилась техника, стали строиться дворы. На каникулах мы работали в совхозе, пололи кукурузу, подсолнух, лён. При Хрущеве начали сеять кукурузу квадратно-гнездовым способом – 70х70. На сеялках на барабанах была намотана проволока с култышками, она часто запутывалась. Ее надо было распутывать и снова наматывать на барабан. Как только кукуруза давала всходы, ее надо было полоть.
Моему брату дали ружье, чтобы он стрелял в ворон. Даже воронам нельзя было садиться на поле. В те времена пели частушку: «Кукуруза – это сало. Это сыр и колбаса». В магазинах появился кукурузный хлеб, очень вкусный, только быстро черствел, печенье и пряники. Народ наконец-то наелся досыта хлеба.
НОВЫЕ КАЛОШИ
В школу пошел в 1954 году. Мать купила калоши, блестящие, но большие. Поэтому сзади их продырявили и завязали веревочками к ногам, чтобы не хлябали. Носков не было. Однажды учительница вызвала к доске, что-то я там ответил, а когда шел обратно, шнурок развязался, и калоша упала с ноги и осталась сзади. Учительницу звали Коробейникова Раиса Сергеевна. Муж у нее работал в МТС главным инженером. С нами вместе училась их дочь. Каждый день в большой бутылке, наверное, в 2-литровой, я носил им молоко. За это они подарили мне старый портфель. До этого я ходил с сумкой, сшитой из мешка. Портфель был с кармашками на пуговицах, очень красивый.
В классе было 33 человека. И таких классов было три – «А», «Б», «С». Ни в какой мороз учеба не отменялась. Просто мать укутывала лицо платком до глаз и отправляла в школу. В школе учительница всех раздевала, а вечером снова одевала и отправляла домой. Никаких обедов не было. Просто был один длинный перерыв, во время которого ели кто что приносил. Обычно мать клала в сумку кусок хлеба и 2 картофелины. Школа топилась дровами. Было холодно. Во время перерыва вся печь была облеплена спинами детей. Во время уроков труда мы часто пилили и кололи дрова. Технички приходили в школу в 5 утра, надо было протопить печи. А если была метель, убрать снег. Занятия начинались в 8 часов. Но приходили пораньше, убирали снег.
ВКУС ДЕТСТВА
На трудодни в колхозе давали муку, поэтому хлеб мы пекли свой. Но где-то к февралю мука кончалась, и надо было хлеб покупать. В очередь за хлебом вставали в 4 часа утра, при любой погоде стояли на улице.
Сестра Лена училась в 5-м классе, а я в 3-м. И вот мы с ней пошли за хлебом. Деньги, 3 рубля, дали ей, а она положила их в варежку. Пока стояли в очереди, она уснула и потеряла деньги. Смотрю, она плачет. «Я деньги потеряла», – говорит. И ведь нашлись деньги, какая-то женщина отдала, не знаю, наши это были деньги или ее. Нас сразу пропустили вперед. Народ был очень добрый. Часто потом ходил за хлебом один.
Это было еще до Хрущева. Хлеб был ржаной, черный, прилипал к ножу. На 1 рубль приходило примерно 3,5 кг, и вот его взвешивали, и обязательно оставался довесок со спичечный коробок, который я съедал, пока шел домой. Продавщица время от времени соскребала с ножа налипший хлеб другим ножом в ведро. Один раз я подсмотрел, там было уже полведра, и я очень ей позавидовал, подумав, что все это она унесет домой.
Один раз мы с сестрой грузили дрова на тракторную тележку, тележка утонула в болоте, колес не видно. Пришлось все выгрузить, вытолкать трактор и нагрузить тележку снова. Не помню, в каком году, весной, мать послала на мельницу молоть рожь. В котомку насыпала ведро ржи, и я пошел напрямую, через лога. В логах уже была вода, и я провалился по пояс в холодную воду, все зерно промочил. Но мельник зерно все равно смолол и еще откуда-то добавил чуть-чуть. Рядом с мельницей у него стоял домик, где он меня обогрел, накормил похлебкой из муки. Домой отправил через Понино. Навстречу уже шла мать, испугалась, что меня долго нет. У нее было 15 копеек, она завела меня в столовую и накормила горячим супом, боялась, что заболею. Ничего, обошлось…
440