Воспоминания глазовчанки о военной и послевоенной жизни в городе
После выхода в печать 9-го номера нашей газеты, где была опубликована статья бессменного автора Глеба Кочина «На рубеже эпох: Глазов в марте 1953 года», в редакцию позвонила глазовчанка Людмила Аркадьевна Шумейко и сказала, что на старой фотографии изображен дом ее детства. Она поделилась своими воспоминаниями.
НАЗАД В ПРОШЛОЕ
Людмила Аркадьевна очень дорожит одной своей фотографией, датируемой 1943-44 гг. Снимок очень качественный, но пострадал от времени, местами склеен. Вглядитесь в эту старую фотографию и перенеситесь на 80 лет назад, в прошлое нашего города.
Сидя на ковре, малыши сгрудились под огромным портретом вождя народов и лучшего друга советских детей Иосифа Сталина. Рассмотрите игрушки, их немного – лошадка, собачка, тележка, большой самодельный танк, куклы, сшитые заботливыми руками мам этих детишек. Именно с такой куклой в центре фото сидит маленькая Люда. Почти все они росли без отцов – у одних они были на фронте, а у других и вовсе не было. Очень простой интерьер: дощатый пол, голые стены украшает единственный портрет, в аскетичной комнате красуется лишь фикус. Детишки смотрят кто куда, но ни один из них не обращает взор туда, откуда должна вылететь птичка, и даже воспитатель. На коленях женщины сидит ее сынишка, а его старший брат стоит у портрета Сталина. Кто-то незримый привлек внимание половины малышей левее от объектива, и фотограф сделал снимок, не думая, что запечатлел фрагмент целой эпохи.
САДИК ПРИ ЗАВОДЕ
Как рассказала Людмила Аркадьевна, в 40-е годы прошлого столетия от винзавода был обустроен небольшой детский сад на ул. Чепецкой для детей сотрудников, работающих на производстве. Была в нем всего одна группа. Детсад был небольшим, располагался в одноэтажном деревянном здании. На винзаводе работали родители маленькой Людмилы: папа – главным бухгалтером, мама – его помощником, счетоводом. Расписаться они не успели. Началась война, отец ушел на фронт и больше в Глазов не вернулся, прибрала его к рукам другая женщина.
Люда родилась 6 июня 1941-го года. Как она вспоминает, до войны мама жила небедно, ни в чем не нуждалась. Но в военные и первые послевоенные годы мама девочки Лидия Романовна была вынуждена просто выживать, чтобы прокормить дочь и себя. Все нажитое пришлось обменивать на продукты, мыло, керосин и дрова, на это ушли и шторы, и кровати, и все, что можно было выменять.
А жили они как раз в том двухэтажном доме на старой улице Ленина, которая пересекала улицу Короленко и проходила в районе между современной улицей Тани Барамзиной и сквером у памятника писателю. В этом доме было 12 комнат – по 6 на каждом этаже – с общим коридором.
ЖАКТОВСКИЙ ДОМ
Сюда они были вынуждены переехать из дома на ул. Кирова с большой печью, потому что не было возможности его отапливать. Комната было совсем крошечной, но со своей печуркой, и в ней было очень тепло и можно было приготовить еду. Эту комнатку Людмила покинула, когда вышла замуж и переехала к мужу. А мама с сестрой, которая родилась в 1947 году, получили позже квартиру на ул. Школьной.
Соседние дома были частные, их жильцы имели огороды, которые были важным подспорьем в вопросе пропитания. А при этом многокомнатном доме своей земли не было. Овощи приходилось покупать. Весной и осенью, в распутицу, здесь было очень грязно.
Рядом с домом стоит тополь, сохранившийся до наших дней (фото внизу)
И что удивительно, тополь, который стоит за домом, до сих пор существует, и Людмила Аркадьевна может лицезреть его каждый день из окна своей нынешней квартиры.
Людмила Аркадьевна выучилась в медицинском училище, работала в хирургическом отделении, а потом до самой пенсии работала старшей медсестрой в детском комбинате. О том далеком нелегком времени она сложила стихотворение.
Родилась я в сорок первом,
Этим уж всё сказано.
Как мы жили, что мы ели –
Стоит ли рассказывать?
Осталась мамочка в слезах
С грудным ребенком на руках.
На керосин, дрова и мыло
Ушло добро, что раньше было.
В эти годы роковые
Спасали руки золотые.
Всё она умела делать –
Шить, вязать и вышивать.
Работы всякой не чуралась,
Хоть спала порой часок.
Как могла, она старалась
Заработать на кусок.
Мама дочке говорит:
«Наберись терпения,
Хлеба, дочка, не ищи –
Нету, к сожалению.
Тёте платье вот сошью,
Тебе хлебушка куплю.
Может, саночки дровишек
Подешевле где куплю.
Будем печку мы топить
Да похлёбочку варить.
А пока ты не мешай
И не лезь к машинке.
Сядь в кроватку – почитай
Эти вот картинки».
Фотографии до дыр
я перечитала,
А машинка мамина
День-деньской стучала.
Эти годы вспомнить страшно –
Холод, голод, нищета.
Тут калеки, там калеки,
Где-то плачут, где-то ноют,
Где-то что-нибудь жуют.
Стали дети подрастать –
Стали дети понимать,
Что закончилась война,
Жизнь надеждою полна.
Все чего-то стали ждать,
Надоело голодать.
Но жить лучше мы не стали –
Всё копеечки считали.
В ноябре сорок седьмого
Родилась моя сестра.
Вот уж счастье привалило –
Столько дали нам добра!
Масло, сахар, хлеб, печенье,
Макароны и крупа…
Это сладкое везенье
Не забуду никогда.
Так как с этого мгновенья,
Как по щучьему веленью,
Детства вдруг лишилась я.
Сестра слабенькой росла,
Все болячки собрала –
То бронхит, то воспаленье,
Тот коклюш, то дифтерит.
Мама шить не успевала,
Денег в доме не хватало.
Тут нужда скрутила нас,
Вся надежда – Бог подаст.
Вот и стала Люда няней,
Помогала чем могла,
Хоть сама была мала –
И кухарка, и посыльный,
И завхоз, и нянечка.
Мама скажет: «Сделать надо!»,
И старалась девочка.
Дети ведь тогда не знали,
Что живем так плохо мы,
Но мы были все равны,
Всем довольны и добры.
Со всей улицы гурьбой
Дети в двор наш мчались.
В игры разные играли,
Пели и смеялись.
Вброд за речку мы ходили,
Ели там лохматики,
Кувыркались и шутили,
Из цветов венки плели.
Набесившись, всей гурьбой,
Возвращались мы домой.
Ломтик хлеба, щавель с солью –
Вот и жизнью мы довольны.
Убежать бы поиграть
Во дворе с ребятами,
Да уж рядом хвостик мой,
Наблюдательный такой.
В кровь разбитые колени
Еще обсохнуть не успели,
Я во двор, она за мной:
«Люда, Люда, я с тобой!»
Сестра слезы льет, кричит.
Мама нам в окно стучит.
Ноги Танины опять
Нам придется бинтовать…
Может, кто-то из читателей вспомнит свое детство и скажет – да, так и было… Так жили многие глазовчане в те годы, а трудности только закалили их и сплотили. Своей нелегкой жизнью они обеспечили наше будущее и заслужили высокое почтение.
Татьяна МЕЗЕНЦЕВА
372