Дом № 6 на улице Молодой Гвардии, где жили Селивановы Воспоминания детей Ленинграда о Глазове военной поры
БЕЖЕНЦЫ
В суровые годы Великой Отечественной войны маленький удмуртский город Глазов стал пристанищем для нескольких тысяч людей, бежавших из захваченных врагом областей Советского Союза. Более трети из числа советских граждан, не по своей воле оказавшихся в Глазове, были жителями блокадного Ленинграда.
Согласно справке городского исполкома, в январе 1945 года, когда многие беженцы уже успели вернуться домой, в Глазове находилось 1688 эвакуированных. Из них 647 были из Ленинграда, и 132 – из Ленинградской области.
Из числа ленинградцев, нашедших в то время приют в Глазове, одна девочка со временем станет известной поэтессой, чья лирика прославит ее на всю страну и за рубежом. Это была Римма Федоровна Казакова – автор множества замечательных стихов и поэтических сборников. Ее перу принадлежат тексты очень многих популярных песен, таких как «Ты меня любишь», «Мадонна», «Нет пути назад».
Римма Казакова родилась в 1932 году в Севастополе, в семье военного. Ее раннее детство прошло в Белоруссии, а затем – в Ленинграде. С началом войны ее отец Федор Лазаревич ушел на фронт. Мать Софья Александровна вместе с дочерью в 1941 году оказалась в Глазове. Там она работала в эвакуированном в город Ленинградском пехотном училище. Римме тогда исполнилось всего девять лет…
В Глазове Казаковы жили в полукаменном доме № 8 на улице Калинина, напротив Металпрома. Та, давно уже исчезнувшая, улочка находилась недалеко от площади Свободы и проходила между улицами Кирова и Молодой Гвардии.
ВОЙНА. ТЕМНЫ УТРА КАК НОЧЬ…
Училась девочка в городской женской средней школе. Много лет спустя Римма Федоровна вспоминала: «С началом войны для многих мальчишек и девчонок кончилось детство и свойственные ему беззаботность и беспечность.
Трудно было всем, в том числе и школе. Школьные здания были заняты под эвакогоспитали, учительский коллектив был в основном женский… Заниматься приходилось в общежитиях, в зданиях начальной школы в три смены. Часто одна керосиновая лампа освещала доску, а у счастливчиков на партах горели свечки. Писали – кто на чем, даже между строк старых книг. В некоторых зданиях было холодно, сидели в пальто, в других – душно, гасли лампы от недостатка кислорода…
А в школах было не только холодно, но и голодно, многие учащиеся недоедали… Есть хотелось постоянно. Все были жутко рады, когда в качестве горячего завтрака во время большой перемены получали стакан кипятка и сто грамм черного хлеба.
Жилось всем нелегко, но для ребят в те годы была характерна отзывчивость к чужому горю, не зачерствели они душой, не озлобились от беды, чем могли помогали взрослым».
Римма всегда старалась хоть чем-нибудь помочь маме и ходила по воду на реку Чепцу. Позднее поэтесса так писала об этом:
Когда ребенком я была,
Зимою госпитально-белой
Я часто с коромыслом шла
До речки заиндевелой.
Война. Темны утра как ночь.
Ни хлеба, ни поленьев в печке.
Я матери хочу помочь,
За бабами шагаю к речке.
И если есть она, моя
Из детства главная пятерка,
За то, что, задыхаясь, я
Несла два этих полведерка.
Спустя полвека, летом 1995 года, прославленная поэтесса снова приехала в город своего военного детства – Глазов. Там Римма Казакова встретилась с местными поэтами и навестила среднюю школу № 2, где прошли несколько лет ее жизни. В школьном музее состоялась теплая встреча поэтессы с учителями, хранящими память о каждом поколении, вышедшем из уютных стен старейшей в городе школы.
Римма Казакова ушла из жизни 19 мая 2008 года…
ДОЧЬ ХУДОЖНИКА
В Глазове будущая поэтесса подружилась с еще одной девочкой из Ленинграда – Инной Селивановой. Отец Инны – Василий Николаевич Селиванов – был художником и долгое время работал в ленинградской молодежной газете «Смена». Он был прекрасным мастером газетной карикатуры, шрифта и ретуши, выполнял много заказов для издательств и журналов и стал изобретателем способа изготовления дешевых типографских клише из цемента и пластмассы. В советско-финскую войну на Карельском перешейке Василий Селиванов становится художником и корреспондентом фронтовой газеты «На страже Родины».
После начала Великой Отечественной войны семья художника – жена Антонина Михайловна и десятилетняя дочь Инна – были эвакуированы из города в один из колхозов Ленинградской области. Но вскоре немецкие войска подходят вплотную к Ленинграду, и Василий Селиванов с большим трудом увозит родных в город.
Впоследствии дочь художника вспоминала: «Мы вернулись в конце июля и до середины августа оставались в городе. Хорошо помню, как по нашей улице военные вели на верёвках аэростаты до Исаакиевской площади. Видела воздушный бой: на большой высоте – два крохотных самолётика, и от одного к другому – красные пунктирные линии.
Мои родители скооперировались с друзьями и решили вместе – мы с мамой и мамина подруга Зинаида Михайловна с дочкой Любочкой – ехать в Глазов. Не знаю, почему они выбрали этот город. Наверное, просто ткнули пальцем в карту.
На вокзале долго ждали поезда, я вцепилась в папу, громко плакала и обливала его слезами. Наконец, нас погрузили в теплушки – это такие большие товарные вагоны. Внутри справа и слева – двухэтажные нары, в середине – пусто, у стены – дыра, заменявшая туалет».
Очень скоро после отъезда семьи художника Селиванова вокруг Ленинграда на долгие 900 дней сомкнется огненное кольцо окружения. Так началась блокада Ленинграда, жертвами которой стали более миллиона жителей города и его окрестностей. Без сомнения, отъезд Селивановых и их друзей в Глазов спас им жизнь.
В ГОРОДЕ НА ЧЕПЦЕ
Инна Селиванова вспоминала: «В Глазов мы приехали ночью. Кто-то нас проводил в школу, где мы прожили два дня, а потом начали искать себе пристанище. Эвакуированных впускали неохотно, а уж нам, четверым, всё время отказывали.
Наконец, удалось снять проходную комнату в двухэтажном деревянном доме в центре города, на улице Молодой Гвардии. Направо от дома – одноэтажное белое здание тюрьмы и рынок. Налево – военное училище, госпиталь, а напротив – детская библиотека… В дом мы поднимались по деревянной лестнице, входили в довольно большую кухню с плитой и русской печью, полатями, на которых жила бабушка наших хозяев. Из кухни был вход в нашу комнату.
Я писала папе, что комната мне очень нравится, ведь есть балкончик! А через нашу комнату туда-сюда ходили семь человек! Хозяева наши – местная интеллигенция. Мать – учительница на пенсии, две дочери – учитель и врач. Но они были выходцами из деревни, и у них часто останавливались крестьяне, приезжавшие торговать на рынок, и оставались ночевать на кухне».
Дом, в котором жили ленинградцы в Глазове, благополучно дожил до наших дней. Это полукаменный двухэтажный дом № 6 на улице Молодой Гвардии. В конце XIX века это жилое здание вместе с соседним каменным домом, в котором был мануфактурный магазин, принадлежал глазовскому купцу второй гильдии Мухаметзяну Ибрагимовичу Арасланову. После смерти купца в начале ХХ века оба дома перешли к мужу его дочери – Касимову, тоже купцу.
Каменный магазин, известный как дом купцов Арасланова и Касимова, тоже дожил до XXI века и является объектом культурного наследия города Глазова. В 1920-40-е в нем размещалась кондитерская. В настоящее время в доме № 8 находится частная ветеринарная лечебница.
Но дом № 6 всегда оставался жилым. Как видно на старых фотографиях, на его крыше раньше находился деревянный мезонин с широким балконом. Именно о нем и писала отцу Инна Селиванова. Со временем мезонин с балконом исчез, а на его месте сейчас простая двухскатная крыша.
Окончание читайте здесь: https://glazovlife.ru/?p=54749
Глеб КОЧИН
253